Недавно стала замечать за собой, что уже почти не помню лиц своих стариков, бабушка умерла, когда мне было 9 лет, а дед умер меньше года назад. Чем больше я пытаюсь вытянуть из себя воспоминания, тем больше они размываются, разбавляются рассказами других, прочитанным в книгах, увиденным в кино…
Помню, дед всегда крепко обнимал меня и нюхал мои волосы. Помню, что от деда пахло как-то по-особому – сеном, степными травами и хлебом одновременно…
Помню, дед любил теплый хлеб. Он ломал его на большие куски и обильно смазывал сливочным маслом, масло таяло и пропитывало хлеб. Дед кушал его с большим удовольствием , с улыбкой, с шутками и поговорками…
Помню, на майские праздники мы обязательно отправлялись в поход. Это был не совсем поход, но всё-таки дед называл его именно так. Происходило это так: с утра мама подготавливала нам «стратегические запас», включающий в себя консервы, чай, хлеб, вареные яйца и соль. Собрав внуков вокруг себя (всего набиралось обычно человек 6-7), дед готовил ходок и запрягал коня. Мы отъезжали от деревни километров на 5, располагались на берегу Урала. Коня отпускали, дед с мальчишками ловили рыбу, а мы, девчушки, просто плескались в воде, собирали ракушки, гуляли. Домой приезжали обычно поздно. Было очень весело ехать на тележке, доверху груженной свежескошенным сеном. Мама ругала деда, что он не проследил, чтобы мы насухо вытирались и переодевались после купания. А дед только молчал и улыбался, он-то знал, какое это удовольствие – сидеть на песчаном дне, подставляя грудь и шею под волны, до тех пор, пока губы не посинеют и зубы не начнут стучать, а потом наблюдать, как кожа медленно обсыхает под солнечными лучами. Да, он один знал. А мама, будто всегда была взрослой, не знала.
Помню, ездили с дедом по ягоды и попали под ливень. Промокли до нитки и вернулись домой ни с чем. Потом сушились, пили горячий сладкий чай и много смеялись, а дед рассказывал какие-то истории из жизни…
Помню, дед как-то раз дед принес щенка. Смешного такого – черный, глаза выпученные, уши торчком, хвост-бублик, пузо висит, ну, одним словом, чудо. И кличку ему дал – Тузик. Тузик по пятам за дедом ходил. Дед сидит на лавочке около дома, Тузик рядом, дед пошел в гости, Тузик за ним…потом Тузик подрос и…ощенился! А дед ни чуть не смутился тому, что неправильно определил пол щенка, кличка таки осталась, только со временем превратилась в Тузиху.
А потом дед заболел. Он перестал выходить на улицу. Целыми днями лежал на диване, постоянно кутался во все свои жилеты и телогрейки. Последнее, что я помню о нем, это то, что я приезжала к нему в больницу. Зашла в палату, и не узнала его. Показалось, что в койке лежит подросток… Над постелью возвышались только голова и стопы. Обнял, как всегда, понюхал волосы. Руки тоненькие, сухие. Движения медленные. Поговорил со мной шепотом. Помолчали. Подарил мятую грушу, сказал, что не любит груши. Я помню, грушу на тумбочке забыла. И еще – от деда не пахло никак. Совсем, даже лекарствами не пахло.
Вот, почти все, что я о нем помню. Еще есть воспоминания, но так…обрывки какие-то: поворот головы, смех (он даже смеялся как-то смешно «хххх» или «хихххх»), взгляд…
Такой родной, а времени я с ним проводила слишком мало. В детстве ни на шаг не отступала, а потом вдруг стало с ним скучно. Глупость какая. Так много ему не сказала, так много не сделала. А теперь и лицо стала забывать.
Помню, дед всегда крепко обнимал меня и нюхал мои волосы. Помню, что от деда пахло как-то по-особому – сеном, степными травами и хлебом одновременно…
Помню, дед любил теплый хлеб. Он ломал его на большие куски и обильно смазывал сливочным маслом, масло таяло и пропитывало хлеб. Дед кушал его с большим удовольствием , с улыбкой, с шутками и поговорками…
Помню, на майские праздники мы обязательно отправлялись в поход. Это был не совсем поход, но всё-таки дед называл его именно так. Происходило это так: с утра мама подготавливала нам «стратегические запас», включающий в себя консервы, чай, хлеб, вареные яйца и соль. Собрав внуков вокруг себя (всего набиралось обычно человек 6-7), дед готовил ходок и запрягал коня. Мы отъезжали от деревни километров на 5, располагались на берегу Урала. Коня отпускали, дед с мальчишками ловили рыбу, а мы, девчушки, просто плескались в воде, собирали ракушки, гуляли. Домой приезжали обычно поздно. Было очень весело ехать на тележке, доверху груженной свежескошенным сеном. Мама ругала деда, что он не проследил, чтобы мы насухо вытирались и переодевались после купания. А дед только молчал и улыбался, он-то знал, какое это удовольствие – сидеть на песчаном дне, подставляя грудь и шею под волны, до тех пор, пока губы не посинеют и зубы не начнут стучать, а потом наблюдать, как кожа медленно обсыхает под солнечными лучами. Да, он один знал. А мама, будто всегда была взрослой, не знала.
Помню, ездили с дедом по ягоды и попали под ливень. Промокли до нитки и вернулись домой ни с чем. Потом сушились, пили горячий сладкий чай и много смеялись, а дед рассказывал какие-то истории из жизни…
Помню, дед как-то раз дед принес щенка. Смешного такого – черный, глаза выпученные, уши торчком, хвост-бублик, пузо висит, ну, одним словом, чудо. И кличку ему дал – Тузик. Тузик по пятам за дедом ходил. Дед сидит на лавочке около дома, Тузик рядом, дед пошел в гости, Тузик за ним…потом Тузик подрос и…ощенился! А дед ни чуть не смутился тому, что неправильно определил пол щенка, кличка таки осталась, только со временем превратилась в Тузиху.
А потом дед заболел. Он перестал выходить на улицу. Целыми днями лежал на диване, постоянно кутался во все свои жилеты и телогрейки. Последнее, что я помню о нем, это то, что я приезжала к нему в больницу. Зашла в палату, и не узнала его. Показалось, что в койке лежит подросток… Над постелью возвышались только голова и стопы. Обнял, как всегда, понюхал волосы. Руки тоненькие, сухие. Движения медленные. Поговорил со мной шепотом. Помолчали. Подарил мятую грушу, сказал, что не любит груши. Я помню, грушу на тумбочке забыла. И еще – от деда не пахло никак. Совсем, даже лекарствами не пахло.
Вот, почти все, что я о нем помню. Еще есть воспоминания, но так…обрывки какие-то: поворот головы, смех (он даже смеялся как-то смешно «хххх» или «хихххх»), взгляд…
Такой родной, а времени я с ним проводила слишком мало. В детстве ни на шаг не отступала, а потом вдруг стало с ним скучно. Глупость какая. Так много ему не сказала, так много не сделала. А теперь и лицо стала забывать.
